Михаил Иванович Хмелько.
"Навеки с Москвой, навеки с русским народом".
1951.
Картина, написанная в 1951 году украинским художником Михаилом Ивановичем Хмелько (1919-1996), двукратным сталинским лауреатом и начальником всех украинских художников, очевидно, предназначалась для приближающегося юбилея – 300-летия воссоединения Украины и России, которое отмечалось в 1954 году. К этому времени в идеологии прочно возобладали имперские мотивы, и гетман Хмельницкий, в 1920-е годы презрительно называвшийся в книгах не гетманом, а лишь «сотником реестрового казачества», был вновь поднят на котурны. И действительно, вскоре картина Хмелько пригодилась, она была размножена в миллионах копий, которые можно было видеть везде – в газетах, журналах, учебниках, на стенах домов, на конфетных коробках со знаменитым киевским «Птичьим молоком» и даже на спичечных коробках, хотя разглядеть само историческое событие там было уже невозможно. Во время пышных торжеств, проходивших в 1954 году в Киеве и Москве под лозунгом, увековеченным в названии картины Хмелько, никто не подозревал, что произойдет с этой «нерушимой, на века» дружбой полсотни лет спустя, в наши дни. Впрочем, и те, кто затеял это дело в 1653 году, тоже вряд ли ясно представляли себе все последствия содеянного.
Началось все с того, что в 1648 году в Речи Посполитой вспыхнул мятеж казаков Украины, его возглавил гетман Богдан Хмельницкий. Казаки одержали ряд побед над поляками, но затем начали терпеть поражения. Тогда-то в среде старшины и возникла идея обратиться за помощью к Москве, просить о принятии казаков в подданство царя. Впрочем, это был один из рассматриваемых вариантов – казаки вели переговоры и со шведами, и с татарами, и с поляками, и с турками. И хотя уже тогда «москали» не были особенно желанны в Украине, все-таки они были единоверцами, а притеснение поляками православной веры выставлялось как важнейшая причина обращения к Москве – признанной православной столице. Несомненно, проблема православных диссидентов в католической Польше существовала, но сводить только к ней всю историю распри нельзя.
Как бы то ни было, в Москве просьбы черкасов вызвали глубокие раздумья и сомнения. С одной стороны, рассуждали бояре, упускать богатые земли Украины обидно, но, с другой стороны, придется воевать с ляхами, а это было чревато новыми «потерьками». Когда в 1641 году донские казаки захватили турецкую крепость Азов и предложили Москве ввести туда русский гарнизон, царь Михаил и бояре, взвесив все за и против, отказались от щедрого казацкого подарка – воевать с сильными османами было страшновато. А тут решили рискнуть. Из боярского приговора 1653 года о подчинении Украины следовало, что во всем виноваты… сами поляки, точнее их король Ян Казимир. Оказывается, русские послы долго уговаривали поляков помириться с украинцами, амнистировать мятежников и сделать так, чтоб «король и паны рада <…> православную христианскую веру не гонили, и церквей Божиих не отнимали, и неволи им ни в чем не чинили». Однако якобы Ян Казимир и паны «то дело поставили ни во что и в миру с черкасы отказали». Между тем в присяге Яна Казимира, данной им при вступлении на польский трон, было ясно сказано, чтобы «ему в вере християнской остерегати и защищати. А будет он тое своей присяги не здержит, и он подданных своих от всякия верности и послушанья чинит свободными». И поскольку он, считала Москва, присяги своей не сдержал, то украинцы в силу этого стали «вольными людьми», а вольные же люди куда похотят, туда и пойдут. Пошли же они, естественно, к России, и в сложившейся ситуации царю ничего иного не оставалось, как «их принять под свою государскую высокую руку». В приговоре также деловито отмечено, что присоединять Украину необходимо еще и потому, «чтоб их не отпустить в подданство турскому салтану или крымскому хану». Последний пассаж вскрывает истинную подоплеку хлопот Москвы: Россия в первую очередь не желала упускать украинские земли.
В конце 1653 года русское посольство боярина Василия Бутурлина прибыло в Переяславль, вскоре там собралась и вся генеральная старшина во главе с Хмельницким. Накануне прошли переговоры Бутурлина с Хмельницким, который хотел добиться от русской стороны взаимной присяги с обязательством России защищать Украину от внешних врагов и гарантировать привилегии казакам. Но Бутурлин был непреклонен: это не договор равных, украинцы смиренно просят оказать им милость – взять под высокую руку царя, и поэтому они обязаны без всяких условий присягать на верность, а что касается их привилегий и гарантий, это уж воля государева, бейте ему потом челом, он милостив!
Спорить было бессмысленно, и 8 января 1654 года был созван традиционный казачий круг, на котором сошлись три сотни полковников и другой старшины. Естественно, верхушка старшины все согласовала заранее и неожиданностей, которые порой случаются на круге – этом форуме казачьей демократии, быть не могло. На середину круга вышел Хмельницкий и произнес речь, в которой якобы сказал, что «уже шесть лет живем без государя в нашей земле в безпрестанных бранех и кровопролитиях з гонители и враги нашими, хотящими искоренити Церковь Божию. Что уже велми нам всем докучило, и видим, что нельзя жити нам без царя». Для того, мол, и собралась рада, чтобы выбрать себе «государя из четырех, которого вы хощете». И дальше гетман вроде бы предложил выбор: «Первый царь есть турский, который многижды через послов своих призывал нас под свою область; второй – хан крымский; третий – король польский, который, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку приняти может; четвертый есть православный Великия России государь, царь и великий князь Алексей Михайлович <…>, которого мы уже шесть лет безпрестанными молении нашими себе просим. Тут которого хотите избирайте!» но сразу же гетман показал непонятливым за кого следует голосовать: «Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, как братия наша, православнии християни, греки беду терпят и в каком суть от безбожных утеснении. Крымский хан тож басурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняла есмя. Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнския от полских панов утеснения, - никому вас сказывать ненадобеть, лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали. А православный христианский великий государь царь восточный есть с нами единого благочестия греческого закона <…>. Той великий государь, царь християнский, зжалившися над нестерпимым озлоблением Православныя Церкви в нашей Малой России, шестьлетних наших молений безпрестанных не презривши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме царская высокия руки, благотишнейшего пристанища не обрящем. А будет кто с нами не согласен теперь, куды хочет – вольная дорога» (в смысле – можете уходить). Истинно – управляемая демократия! Большинство (284 человека из трех сотен присутствующих) подало голоса за вступление в подданство России. Затем началась присяга рады, а потом по всем 177 селениям и городам Украины разъехались царские эмиссары, и вся казачья Украина – 127 328 человек (исключая крестьян и женщин) – целовала крест и Евангелие на верность русскому царю.
Из документов не известно, как провозглашалось решение казачьего круга, что давало полную свободу художникам. В 1880 году А. Д. Кившенко изобразил это событие будто бы на ярмарке, со стоящими на возу Хмельницким и Бутурлиным. Хмелько же и другие советские живописцы изображали событие уже в виде некоего подобия митинга: с речами, рукопожатиями, обязательно красной, будто из современного Кремля привезенной ковровой дорожкой, а также непременными символическими фигурами старого бандуриста и хлопчика, представляющими не участвовавший в раде простой украинский народ. Стоя за подобие исторической истины, ума не приложу, как они могли бы затесаться в первые ряды казачьего круга к панам полковникам! Но образы хлопчика, бандуриста в придачу с крутобокой хохлушкой перекочевали и в скульптурную группу, установленную в Переяславле, - иначе нельзя выразить волю братского народа…
Последствия Переяславской рады сказались сразу же – началась Русско-польская война. Потом грянула Польско-шведская война, затем Русско-шведская, причем шведы воевали и с поляками, а с поляками и шведами одновременно воевали и русские. Сохранить переяславское единство не удалось, Украина и Москва ссорились, гетманы, преемники Хмельницкого (он умер в 1657 году в Чигирине), «шатались», да так, что один из гетманов был казнен в Москве, а другой отправился «ловить соболей» в Сибирь. Наконец 13 лет спустя после Переяславской рады, в январе 1667 года, в деревне Андрусово под Смоленском русские и поляки заключили перемирие. Согласно договору, Украина вопреки ее желанию была посечена надвое по Днепру – правый берег остался за поляками, левый отошел Москве. Началось новая драматическая история уже двух Украин, которая продолжается и до сих пор.
Евгений Анисимов. «Письмо турецкому султану. Образы России глазами историка». Санкт-Петербург, «Арка». 2013 год.
* * *
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
/00.jpg)
